«Великая ирония»: Рецензия Киноафиши

Волнистые русые волосы. Синий брючный костюм и белая водолазка. Уверенной походкой молодая девушка с превосходным чувством стиля идет по осенней парижской улочке прямиком в офис, в аукционный дом. Ее зовут Фанни Фурнье. Хотя в воспоминаниях одного человека она навсегда останется с девичьей фамилией Монро и томиком «Анны Карениной» под мышкой. Судьба (или нет) сводит его с ней, французов — бывших нью-йоркских одноклассников, в Париже. Молодой человек со звучным рифмующимся именем Ален Аден в румяные годы публиковался в школьной газете и был влюблен в Фанни. Во взрослой жизни он стал писателем, прошел через развод и теперь колесит по миру в поисках вдохновения для новых книг, остановившись пока в самом романтичном городе.

Двое начинают с дружеских обедов сэндвичами в парке, которые вскоре перерастают в романтические отношения в богемной квартирке Алена. Но как только все становится слишком серьезно, ревнивый муж Жан начинает подозревать свою «трофейную жену» в измене. С этого момента в любовном треугольнике ружья, как по Чехову, стреляют, тут и там прослеживаются мотивы из Достоевского, и coup de chance (то есть «Счастливый случай», именно так картина называется в оригинале) меняет жизнь всех троих.

«Великая ирония» — не первый фильм 87-летнего «Фестиваля Рифкина» и нынешний, еще один Париж в новой картине. Две последние локации скорее вынужденные, выбранные Алленом по принципу «кто даст денег на фильм». И это в условиях, когда режиссера «отменили» в Голливуде из-за обвинений в домогательствах по отношению к его приемной дочери Дилан Фэрроу. После трехлетнего перерыва в фильмографии современного классика радушно принимает Франция, и он снимает здесь кино с местными актерами на французском языке.

Премьера картины состоялась на кинофестивале в Венеции вне конкурсной программы. Самого режиссера, правда, со свистом и криками «Нет культуре изнасилования!» поджидала у красной дорожки группа активистов, выступавшая против его участия в смотре. Однако фильм приняли с восторгом и пятиминутными овациями и даже назвали одним из лучших у Вуди за последние 20 лет. Европа тянется к Аллену, синефилы Франции, как в «Голливудском финале», с радостью принимают его кино, а он, в свою очередь, мечтает снова снимать в родном Нью-Йорке и планирует теперь искать финансирование там.

«Великая ирония» завершает (а может, еще и нет) своеобразную трилогию «от Достоевского», дополняя «Матч Поинт» и «Светской жизни». Автоцитации — это давно осознанный прием в карьере Аллена, который всегда работает для немаленькой фанатской аудитории режиссера.

Несмотря на самоповторы сюжетных ходов, идей и формальных решений, Париж в его фильме стал совсем иным. Не летним городом-открыткой (как и другие европейские локации в его творчестве) с красивыми фонами, на которых красуются главные достопримечательности из путеводителей. Но осенним городом парков с желто-красными листьями, когда еще можно прогуливаться в пиджаках, легких пальто и плащах. Такое впечатление, как будто писатель из «Полночи в Париже» остался жить в городе, как его любимые авторы Хемингуэй и Фицджеральд. Но романтические мечтания об эмиграции, как оказалось, себя не оправдали. Аллен застрял где-то посередине. Он уже не может позволить себе быть здесь просто туристом, но и дом остался в его любимом Нью-Йорке. И хотя эта ностальгическая грусть едва проступает через привычный алленовский нарратив с теплыми кадрами Витторио Стораро, тоскующие эмигранты ее сразу почувствуют.

Артистическая интеллектуальная элита, которая не любит роскошь, противопоставляется в фильме вечно сплетничающим, поверхностным и скучным богачам, которые то и дело говорят о деньгах, лучших ресторанах, едят фуа-гра и охотятся на оленей за городом в уик-энд. Жан из них самый неприятный — этакий таинственный Гэтсби, который ведет загадочный бизнес, делая богатых еще богаче. Его компаньон при странных обстоятельствах утонул, после чего положение Жана стало гораздо лучше. Но надо признать, что и над интеллигенцией фильм тоже потешается, например, когда Фанни рассказывает о том, как плачет над ветхой книжечкой поэзии Малларме из букинистической лавки.

Никто, конечно, не вудиален, но и сам он может лучше. «Великую иронию» не назовешь триумфом в карьере талантливого режиссера, но увлекательной историей — точно. Остается надеяться на то, что это не последняя его киноработа. Пусть Аллен, который, как и его героиня, невротично мечется между тем, чтобы сохранить привычную жизнь или убежать ради перемен, наконец вернется в Большое яблоко. А мы еще не раз окажемся с игристым под звуки джаза в компании невротиков-интеллектуалов, которые не прочь поговорить о литературе, браке и везении. Неважно, будут ли при этом на фоне красивые пейзажи, залитые теплым солнечным светом, или пойдет дождь. А лотерейный билет непременно будет с выигрышем в кармане.