«Резня»: Рецензия Киноафиши

По сравнению с более ранними, сюрреалистическими опытами Романа Поланского 60–70-х годов «Резня», несмотря на крайне плотоядное название, выглядит совершенно вегетарианским продуктом. Полански до сих пор в прекрасной режиссерской форме, он отлично выдерживает ритм, драматургию и фирменную саркастическую ноту, но подобная «игра в четыре руки» что-то уж слишком, пожалуй, безобидна: ни единым шансом превратить действо хоть в сколько-нибудь черную комедию Полански так и не воспользовался. С другой стороны, даже если не принимать в расчет то, что у фильма была жестко очерченная основа – пьеса Ясмины Резы «Бог резни», к тому же с самой Ясминой Резой в качестве соавтора сценария, – подобная безобидность явно устроена намеренно. Современный цивилизованный человек способен только на бесконечную говорильню, перемежаемую нелепыми истериками: никаких тебе благородных поступков, никаких злодейств даже, – так, одна сварливость да мелкое пакостничанье. Выкинуть, например, хомяка на улицу, не прикасаясь к нему при этом, ведь боязно: грызун! И только дети еще отваживаются на решительное действие: подраться, выбить друг дружке пару зубов и еще что-нибудь в том же вкусе. Недаром герои Кристофа Вальца и Джона Райли с нескрываемой ностальгией вспоминают, как в детстве были главарями банд и дрались вволю, не ограничивая себя ни политкорректностью, ни мыслями о последствиях своих эмоциональных порывов.

В обществе, где идея соблюдения прав человека начала достигать на практике совершеннейшего абсурда (российскому зрителю, конечно, тут немного сложнее, нежели западному: в наших краях права человека еще только призрачно маячат где-то на горизонте), все больше растет тоска по сырой, витальной, необузданной силе. «Мужчина, от которого не исходит опасность, уже ведь, в сущности, и не мужчина». И хотя героиня Джоди Фостер гордится своей верой в то, что «культура может остановить агрессию», дарфурская резня – предмет будущей книги – выступает, похоже, неким смутным объектом ее желания. Там, в Африке, где, как будто бы, всё по-настоящему, где царствует истинный «бог резни», где жены не топят мобильники мужей в вазах с цветами, а мужья не плачут из-за подобной ерунды, пусть даже внутренними слезами, – там жизнь. И потому белый цивилизованный человек подсознательно стремится именно туда, оформляя это в своем сознании как «гуманитарную миссию», как «искупление колониальной вины» или еще что-нибудь в том же роде. Полански, конечно, прекрасно помнит историю анатомического вскрытия мифа о «гуманитарной миссии» жителя Запада, которое предпринял Марко Феррери в фильме «До чего же хороши эти белые». Упоминая о Дарфуре, он отчетливо держит в уме эту историю, наблюдая – как древний бог резни – за бурей в стакане воды (точнее, в вазе с тюльпанами) внутри уютной, комфортабельной квартиры среднестатистического буржуазного семейства. За тем, как быстро спадает с цивилизованных людей маска холодной вежливости и как обнажаются цинизм, истеричность и мелкие страсти, которые, несмотря на все буйство выражения, тоже тем не менее бесцветны и лишены всякого огня. Замечание о том, что «будут лежать две урны с прахом и болтать на берегу озера», относится к живым брокерам, адвокатам и торговцам сантехникой в гораздо большей степени, нежели к их покойным родственникам.

Сергей Терновский