«Рыцарь дня»: Рецензия Киноафиши
Новый фильм Мэнголда предельно наглядно – и даже, можно сказать, предельно ненаглядно – воплощает вековые чаяния женского сословия, мечту о принце. Или, что почти то же самое, о рыцаре. Без страха и упрека. Героическом, всесильном, умном, ироничном. Могущем всегда позаботиться о даме сердца и расшвырять тонну-другую злодеев. Как две капли воды похожем на Тома Круза, опять же. Собственно, настоящая фамилия главного героя – Knight, что и переводится как «рыцарь». Так что вместо «будет день – будет пища» можно смело говорить «будет день – будет рыцарь», учитывая, как легко night в паре night and day заменяется на аналогично звучащее knight.
Правда, у Джеймса Мэнголда вышла одна любопытная закавыка. Абсолютно баснословный и эксцентрический сюжет Мэнголд по привычке (вспомним, например, его же «Прерванную жизнь» или «Идентификацию») снимает так, как если бы все это было всерьез. То есть умом-то он, конечно, понимает, что его новое детище – не более чем следствие легкого несварения бондианы, однако упрямо добавляет в эту очередную невыполнимую миссию разного рода «искренние чувства»: материнские рассказы о прекрасном героическом сыне, восклицания о том, как ранит душу необдуманное предательство любимой, и т. д. и т. п. и пр. и др. Получается довольно странно. Видимо, в силу этой странности на экране происходит на протяжении всей первой половины фильма, а также отчасти и в конце, довольно любопытная вещь. Ограждая героиню Кэмерон Диас от излишних нервных потрясений в ходе бегства от федералов и от наемников оружейного барона, заглавный суперагент постоянно ее тем или иным способом вырубает, так что фильм превращается в многозначную сюрреалистическую цепь отключек и пробуждений, заставляющих изображение радостно расплываться под напором фармацевтических, а также всяких прочих воздействий. Строго говоря, даже нельзя достоверно утверждать, что все происходящее кому-нибудь не приснилось, причем остается лишь гадать, кому бы это, собственно, могло на досуге присниться и в связи с какими (весьма вероятно, оставшимися за кадром) событиями.
Ну а если отвлечься от вышеупомянутых деталей, то в Knight and Day легко обрести вполне прелестный юмор. Крупный план пугала, сбиваемого самолетом и как бы стремительно приближающегося к стеклу кабины пилота, или связки австрийских сосисок, за которые держится наполовину выброшенный из поезда киллер, – довольно симпатичные режиссерские находки. Словно следуя тому сюрреалистическому поводку, на котором Мэнголда вольно или невольно ведет его фабула, постановщик включает в работу милые каждому мыслящему сердцу парадоксы: «Никто за нами не идет, иначе я убью себя, а потом ее!» Это не говоря уж об иронии более простой и реалистичной, «с человеческим лицом», когда в процессе захвата заложников читают лекцию о том, как вредно для фигуры есть пирог одновременно с мороженым, или просто объявляют любимой женщине: «Я пойду в туннель – переговорю с ребятами. Ну, если честно, я их быстро перестреляю и вернусь». Вот слово и дело настоящего рыцаря.
Vlad Dracula
