«Старикам тут не место»: Рецензия Киноафиши
Несмотря на очевидный социальный контекст названия и сюжета, No Country for Old Men означает у братьев Коэн, что старикам вовсе нет места на этой земле, а не только в Техасе, допустим, или в Соединенных Штатах Америки в целом. Подлинная кульминация фильма происходит не тогда, когда убийца-психопат изощренно подкрадывается к своей добыче или мексиканские наркодилеры устраивают друг другу некое подобие скотобойни, а в тот момент, когда в финале шериф Томми Ли Джонса пересказывает свой сон, абсолютно не связанный с внешней интригой: покойный отец, которого положительный шериф пережил уже по крайней мере на двадцать лет, ждет сына на том свете – с рогом, наполненным огнем.
Картине братьев Коэн – жестокой, психоделичной, психопатичной и плохо сбалансированной криминально-экзистенциальной медитации – не хватает разве что кастанедовской Смерти, мчащейся с включенными фарами за путниками. В остальном же это кино к финалу окончательно выходит за рамки обыденных мотиваций: когда полубезумный киллер Хавьера Бардема решает судьбы героев посредством не имеющих никакого практического смысла адских обещаний и паскалевско-стоппардовской игры в орлянку, мы понимаем, что основной предмет скорбной, расплывающейся кровавыми пятнами иронии Джоэла и Итана Коэнов – хаос, толком не поддающийся ни естественному свету разума, ни подспудной, подсознательной работе траура. На дворе 1980 год, волнения внешнего мира еще не проникают за скучную, серую, охранительную рамку западнотехасской глубинки, но «Старикам тут не место» – вариация на тему «ползучего апокалипсиса», вспарывающего, как червь из «Дюны», традиционную культурную почву. Казалось бы, далекий ужас Вьетнама, пережитый в 1966-м и 1968-м героем Джоша Бролина, настолько позади, что о нем никто в фильме даже не говорит; однако теперь, в 80-м, где-то в Калифорнии, как явствует из газет, орудуют люди, заманивающие на жительство стариков, пытающие и убивающие их, а затем спокойно получающие их пенсии. Никого из соседей не волнует, что во дворе регулярно копаются свежие могилы, и только крики выбежавшего из жуткого дома пожилого человека в собачьем ошейнике наводят окружающих на мысль о гнилостных неисправностях в местном датском королевстве. Эта газетная статья – не случайная прихоть сценаристов, а мощный, хорошо продуманный аккорд: хаос распространяется внутри обжитого, устроенного, комфортного универсума, стачивая до трухи его незыблемые устои. Страна, словно бы увиденная глазами старшего поколения рубежа 70–80-х и понятая изнутри растерянного сознания этого поколения, становится почвой, уходящей из-под ног; именно потому no country for old men.
Как замечает один из персонажей, конец света наступит тогда, когда люди перестанут говорить «сэр» и «мэм». И – при всей вопиющей старосветской наивности подобного взгляда на вещи – это истинная правда. Готов поклясться, сэр!
Vlad Dracula
