«Смывайся!»: Рецензия Киноафиши
Что может быть милее сердцу, чем старое доброе английское хулиганство, давшее миру «Заводной апельсин» и группу «Монти Пайтон»? В своем роде именно монти-пайтоновским духом проникнут анимационный опус, почти все действие коего происходит в канализации, выступающей вдобавок точной калькой с «этого света», или, как говорят персонажи «Смывайся!», «мира под небом». Главный герой – галантный и элегантный крыс с раскольниковским именем Родди, служащий неким странным сочетанием дворецкого и живой домашней игрушки, – оказывается смыт через унитаз в подземную сточную реальность, которая сначала встречает его тенями и пропорциями из фильмов немецкого экспрессионизма, а затем расцветает буйными красками низшего общества. В этой канализации нет ужасов, какие, например, были преподаны во второй части «Бэтмена», где зловещая механика соседствовала со злобной пингвиньей мутацией, – нет, в веселой клоаке «Смывайся!» царит вечный карнавал, а гений и злодейство, добро и зло в равной степени сатиричны. Вызывает гомерический смех даже наиболее кошмарный замысел наиболее кошмарного персонажа – Жаба, временами очень напоминающего своего тезку и собрата из знаменитой сказки Кеннета Грэма «Ветер в ивах», – замысел открыть канализационные шлюзы в конце первого тайма футбольного матча с участием английской сборной, когда весь Лондон ринется от телевизоров к сортирам, и тем самым затопить подземный крысиный мир известного рода субстанцией.
Сам крысиный мир дан в виде характерных социальных зарисовок, гораздо более рассчитанных на взрослую аудиторию, нежели на детишек. И пока малыши развлекаются, созерцая крыса-пирата с карандашом-деревяшкой вместо ноги и внимая песенкам червячков, дяди и тети постарше улавливают киноцитаты (например, прощальный знак механической рукой тонущего катера один в один скопирован с жеста погружающегося в расплавленное озерцо Шварценеггера в «Терминаторе-2») и слушают острые шуточки про большое семейство, криминальный мир, лабораторные опыты и залетного (во всех смыслах этого слова) проходимца, оставившего одну из героинь с двумя маленькими крысятами. А чтобы оттенить британскость происходящего, авторами привлечена команда лягушек-французов (!!), склонных – в отличие от гангстера Жаба, вмораживающего своих недругов в кубы льда и оттачивающего таким манером ледяной кубизм, – к легкому шутовскому сюрреализму. По крайней мере, именно в этом ключе надлежит воспринимать афоризм озвучивающего главного Лягуха Жана Рено (Рено, кажется, играет и озвучивает французов едва ли не во всех англоязычных произведениях, где французы так или иначе востребуются: да взять хотя бы еще не отлетавшую до конца проката «Эскадрилью “Лафайет”»), который на вопрос «Тебя что, забавляют мои страдания?» непринужденно ответствует: «Меня забавляют любые страдания, кроме моих собственных. Я же француз». Впрочем, пророчества съехавшего с катушек крыса-проповедника о скором конце света, когда по завершении первого тайма откроются шлюзы и гигантская волна известно чего накроет всех карой великого потопа, и выход еще одного персонажа в костюме серфингиста с доской и твердым намерением оседлать горячий девятый вал, вполне перекликаются с милыми чудачествами галльских гастролеров.
Vlad Dracula
