Проходящий параллельно с большим фестивалем каннский «Двухнедельник режиссёров», который нередко обращает внимание на жанровые эксперименты в авторском кино, открылся фильмом французского режиссёра Кентана Дюпье «Оленья кожа» (именно «кожа», а не «шкура», как переводили заранее, не глядя).
Каннский фестиваль, как и вся французская культура, демонстративно противостоит глобальной американизации (на церемонии открытия звучала любая речь, кроме английской), и «Оленья кожа», сценарий которой первоначально был написан на английском языке для американского актера и лишь потом переписан по-французски под Жана Дюжардена, ставшего мировой знаменитостью после успеха «Артиста», — прекрасная альтернатива натужному зомби-хоррору Джима Джармуша, открывавшему основную программу фестиваля. Если бы их поменяли местами, никто бы не расстроился.
В конце 1990-х — начале 2000-х Дюпье выступал под псевдонимом Mr. Oizo — как электронный музыкант и диджей; это в его клипе Flat Beat (1999) жёлтое существо по имени Flat Eric пританцовывало, принимая звонки и работая с документами. Уже по этому клипу, попавшему в тяжёлую ротацию музыкальных каналов, было понятно, что его автор — тонкий абсурдист с безграничной фантазией и способностью создавать собственную эстетику. В 2010-м году в каннской «Неделе критики» показали постхичкоковский ужастик «Шина» — третий и самый известный фильм Дюпье про, соответственно, ожившую покрышку, которая начинает убивать, разрывая живые существа на расстоянии (любопытно, что соавтором саундтрека картины, снятой музыкантом и режиссёром, был режиссёр и музыкант Гаспар Ноэ).
«Оленья кожа», как и другие картины Дюпье (например, «Реальность», рассказывающая о съёмках хоррора) — это ужастик, комедия, «кино о кино», отчасти фетишистская драма и лёгкий намек на экологическую повестку; всего 87 минут изобретательных гэгов и абсурдных шуток, которые не хочется пересказывать, чтобы не портить впечатление от просмотра (во Франции фильм выходит в прокат через месяц).
Герой Дюжардена покупает с рук ковбойскую кожаную куртку своей мечты и получает в качестве бонуса маленькую цифровую камеру, что даёт ему возможность представиться в баре кинематографистом. Официантка оказывается монтажёром-любителем (она даже перемонтировала целиком один известный фильм) и страстно вовлекается в съёмочный процесс; сыгравшая главную женскую роль Адель Энель (на этом фестивале у неё три картины в трех секциях!) как никто другой умеет изображать звериную серьёзность, иногда на грани помутнения. Проблема только в том, что нет никакого фильма и никаких «продюсеров в Сибири», зато у кожаной куртки (как когда-то и у шины по имени Роберт) — громадные планы по завоеванию власти на всей планете.
Фетиш, предмет, повелевающий человеком, трансформирующее реальность присутствие камеры, одержимость запечатлённым движущимся изображением, оленья кожа, поглощающая своего владельца, как безумие — всё это растворено в мягком осеннем свете, в жёлто-коричневых тонах; такой фильм мог бы снять Уэс Андерсон, если бы он любил биты и слэшеры.
